Теремок - Форум-Дом
Вас приветствует "Форум-Дом".
Для начала общения и просмотра информации войдите или зарегистрируйтесь.
Теремок - Форум-Дом
Вас приветствует "Форум-Дом".
Для начала общения и просмотра информации войдите или зарегистрируйтесь.
Теремок - Форум-Дом

Вы не подключены. Войдите или зарегистрируйтесь

Предыдущая тема Следующая тема Перейти вниз  Сообщение [Страница 1 из 1]

Arisu-Desu
Arisu-Desu
Название: Red Lips, Black Eyes
Автор: Alice_Redrose
Фэндом: Dir en Grey, Nightmare (кроссовер)
Персонажи: Ruka/Toshiya
Рейтинг: NC-17
Жанры: Ангст, PWP, AU
Предупреждения: OOC, ОЖП
Размер: Мини
Статус: закончен
Публикация на других ресурсах: Только с разрешения автора

ST: Zeromancer - Send me an angel

Лишь звуки собственного дыхания да рваная дробь шагов вплетались в сорванную мелодию сердцебиения. Кровь стучала в висках, застилая мир, и без того подернутый пеленой ночного тумана, алым саваном отчаяния. Крошки воздуха, царапая кожу, сбивались в уголках рта; язык: шершавый, тяжелый, - резал его полость, издеваясь над нежным нёбом.
Сглатывая вязкость не то слюны, не то собственного сердца, мужчина продолжал бежать, влекомый муторным светом придорожного фонаря – одинокий маяк, желтоватое пятно на фоне серой пустоши ночного неба.
Дождь, собирающийся на кромке тротуара в крохотные пленки-лужицы, стекал и по беспорядочным волнам густых волос, превращая кудри в прямые нити смоляного цвета. Кожа лица была покрыта россыпью драгоценных камней – небесная вода и пот, которые, смешиваясь, бежали по мягкому рельефу, исчезая под промокшей футболкой.
Длинные ноги стремительно мелькали, выбивая из тротуара влажные вздохи и протяжные вскрики. Страх дышал в спину, скапливаясь где-то между лопаток. Желание обернуться было невыносимым, но нечто гнало мужчину вперед, заставляя терпеть боль в груди и тянущее покалывание в боку, давясь приступами тошноты.
Впереди, разрывая золотистую пелену тумана, мелькнул угол дома. Подворотня открыла свой черный зев, затягивая в себя все живое. Мужчина тоже подчинился этому немому зову, сворачивая с умытой дождем улицы в крохотный заулок, тут же запутываясь в паутине черноты. Дернувшись, оступился. Теряя равновесие, повалился вперед, падая на колени, сдирая озябшие ладони в кровь.
Из груди, дробя сюрреалистичность дождливой тишины, вырвался сдавленный вздох, сменившийся протяжным вдохом, замершим в хрипловатой истоме на дне грудной клетки.
Горло рвало на части; из провалов ран сочилась металлическая чернота, пахнущая чем-то давно мертвым.
Мужчина закашлялся и поднялся, ощущая, как дрожь прокатывает по гудящим мышцам.
Рядом, совсем уже рядом.
Он сделал шаг вперед, руками разгоняя роящуюся темноту. Та недовольно загудела, расступаясь. Глаза, привыкая, стали различать смутные силуэты мусорных баков, хищные изломы пожарных лестниц, каменную рельефность стен, с застывшими на них тенями того, чего не было в этой реальности: запредельность разомкнула свои двери, впуская в мир то, что не могло представить себе человеческое сознание.
Подчиняясь ритму сердца, ускорялся шаг. Ребра трещали, вбивая в свои щели тот воздух, что не могли поглотить сжавшиеся от страха легкие.
- Ты вовремя, - сердце остановилось, стоило пустоте у самого уха нагреться, превращаясь в вязкую текучесть шепота. Ледяные пальцы скользнули по ярко вырисованным мышцам шеи, очерчивая их по всей длине, снимая с прозрачного перламутра густые капельки пота.
- Где она? – Взгляд зацепился за пустоту впереди, губы лишь слабо шевельнулись, рисуя вопрос на потеках воздуха.
- Иди за мной, - пальцы маняще скользнули по резкой грани ключицы, прочерченной под мокрой тканью футболки.
Мужчина послушно двинул вслед за удаляющейся фигурой, осторожно ступая в еще более густую черноту. Та поглотила его без остатка, немного согревая. Дыхание старых стен, тяжесть потолков, придавленных огромным слоем времени, вязкая концентрация забытых воспоминаний, шепчущихся по углам полуразрушенного прошлого, - все это теплым коконом окутало тело мужчины, заставляя зябкость туманной ночи отступить, оставаясь за порогом.
Мурашки россыпью бисера прочертили на коже свои беспорядочные узоры, цепляясь за отяжелевшую одежду, намертво влипшую в тело. Идти было сложно: мешало абсолютно все, но мужчина послушно следовал за своим проводником, пытаясь в кромешной темноте разглядеть его силуэт. Высокий. Изящный, но не лишенный силы. Вот и все, что соизволила продемонстрировать темнота.
- Еще успеешь, - донеслось до обостренного слуха, с музыкальной точностью уловившего улыбку в глубоком тембре голоса. – Насмотреться на меня…
Походка была упругой, но бесшумной. Как бескрылый ангел, этот человек скользил над усыпанным мусором полом, не создавая ни единого лишнего звука.
- Я покажу тебе ее, а затем мы поговорим о цене, - слушать… его…было приятно. Голос завораживал, магнетически притягивая к себе.
Гордо вскинутая голова чуть повернулась, заставляя отблеск уличного фонаря, тонкой нитью просочившийся в щель меж панелями на забитом окне, вырисовать красивую линию профиля. Высокий лоб, перечеркнутый черной диагональю какой-то повязки, прямой нос и губы, чей кукольно-капризный изгиб был украшен металлический холодом пирсинга. Подбородок, которого хотелось коснуться сорванным на стон дыханием, переходил в длинную шею, сокрытую резкими тенями безлико-черной одежды.
- Думаю, в вопросе цены мы сойдемся, - улыбка стала откровенней, а полумрак пронзил полный порока взгляд. – Да, Тошия?
Мужчина вздрогнул, пойманный на крючок собственного имени.
- Мне нравится его звучание, - словно читая мысли, по нотам, попадая в такт дыханию: рвано, толчками: - Тошия…
- Где она? – Вместо ответа выдавил из себя мужчина, пытаясь выпутаться из умело расставленных сетей коварного паука.
- Здесь, - узкая ладонь легла на темноту, оказавшуюся дверью. Легко ее толкнула, открывая взору еще более плотную материю мрака. – Иди вперед, - мягко, но с властными нотками в придыхании, окутавшем окончание фразы.
Тошия послушно двинул в черноту. Проходя мимо незнакомца, невольно задержал дыхание. Но частицы его запаха успели просочиться внутрь, заставляя сердце спазматически сократиться, заходясь в лихорадочном желании продолжить. Вдыхать эту сладкую терпкость, утопая в волнах испепеляющего наслаждения.
Голова слегка кружилась, заставляя грани реальности терять свою четкость и материальность, прогибаясь под натиском чего-то глубоко-инстинктивного, животного: страха с примесью желания.
В груди заныло, а затем рухнуло вниз, сводя пах протяжной болезненностью.
Давясь воздухом, Тошия резко шагнул вперед, разрывая толстую пульсирующую нить, связывающего его неконтролируемое тело с притягательной тьмой, усмехающейся ему улыбкой, полной липкой похоти.
- Смотри внимательно, Тошимаса, - стоило мужчине оказаться в комнате, как дверь вновь закрылась, слившись с ночными чернилами, превращая пустоту коридора в тепло человеческой плоти. Там, за спиной. Близко. – Смотри очень внимательно, - по щеке прокатила волна обжигающего дыхания, а затем воспаленной кожи коснулась прохлада чужой щеки: стремительная, порывистая ласка. Трение, заставляющее волосы путаться, прилипая к лицам друг друга.
- Ну же, смотри…вперед… - губы дрожали совсем близко; металлический шарик пирсинга царапнул уголок губ, заставляя те приоткрыться.
Тошия, глотая стон, немигающим взглядом уставился вперед. Клетка: толстые прутья подернуты налетом цвета небесной гари, на одной из поверхностей которых – тонкие шрамы. Это свет – резко-красный, как бычий глаз. Его источник – под потолком: медленно раскачивается в абсолютном безветрии. Под ним, нарушая центр композиции – стул с высокой спинкой, на котором замерла полупрозрачная фигурка, облитая люминесцентной кровью. Длинные волосы, растрепанные ветром и яростным сопротивлением падают на лицо, сокрытое полупрозрачным кружевом повязки: широкая, она скрывала глаза, оставляя видимыми только кончик носа и нить верхней губы: узкий излом цвета кадмиевой краски.
Взгляд скользнул ниже, в надежде, что виденное – лишь иллюзия, зрительная галлюцинация, которая растает, стоит лишь сменить угол зрения.
Колени: острые, худые, с темными прожилками вен под тонкой кожей; подол светлого платья – такого знакомого, - заляпан грязью, которая в инфракрасном свете превращается в комья запекшейся крови. Руки – лишь их смутное обозначение, - сведены за спиной, где плотно перетянуты бельевой веревкой. Она же впивается в тонкую талию, оплетает голые, измазанные потеками жидкой, но уже засохшей грязи лодыжки. На шее, из-под темного навеса волос просматривается нечто, знакомое до жуткой боли в груди – подвеска.
- Замок – кодовый, - взгляд, такой же густой и черный, как и мир в миллиметре от обшарпанных стен, зацепился за дверь клетки. – И код от него – вот здесь, - хищно скрюченный палец коснулся бледного виска, царапнув проступающую под прозрачной кожей жилку. – Не пытайся обмануть меня. Это не в твоих интересах, - губы остановились на мочке уха, заставляя металл сережки напиться теплом от гулкого, поверхностного дыхания. – Идем…
Ладонь скользнула по изгибу локтя, стирая одиночные капельки дождя, еще не впитавшиеся в плотную материю времени. Пальцы гитарными переборами добрались до узкого запястья, вбирая в себя его пульс, заменяя на свой жар: цепкий, острый, болезненно-глубокий.
Рывок.
Тошия моргнул, мазком ресниц размывая четкость реальности, а в это время его тело уже послушно двигалось обратно по узкому пространству коридоров. Их лабиринты, похожие на кроличьи норы, изрытые потайными ходами, вели куда-то в глубь здания; темнота из кромешной превратилась в абсолютную, а затем неожиданно растаяла, тонкой полоской света прорисовывая затертое полотно двери.
За ней оказалась комната. Удивительно уютная, если сравнивать ее с тем, что последние двадцать минут наблюдал Тошия. Стены были облицованы глухими ко всему панелями, на некоторых уютно примостились плоскости картин, сокрытых черной вуалью сумрака. Два бра бронзовым светом вырисовывали мягкие линии предметов: комод, бумажную ширму в восточном стиле, расписанную далекими горами, пионами и журавлями, софу, дышащую багряной негой и старинное трюмо, заставленное знакомыми каждому предметами – разнообразнейшие косметические средства.
Хватка на запястье ослабла, а затем Тошимаса почувствовал легкий толчок в спину, заставляющий сделать несколько шагов вперед. Скрипнула дверь: петли были смазаны, но давно, и ржавчина уже успела изъесть резьбу.
Руки так и остались на спине: ладони медленно заскользили по мокрой ткани, смешивая ту с продрогшей, чрезмерно чувствительной кожей. Тошимаса замер, замерло и его дыхание. Мурашки покрыли руки, переползая на плечи, а по ним – на острые грани лопаток, уже согретых скользящим прикосновением ладоней.
- За ширмой найдешь одежду – переоденься. И приведи себя в порядок, - пальцы зарылись к густую копну волос на затылке, приятно их оттягивая, заставляя Тошию чуть откинуться назад, невольно открывая шею для поверхностной ласки – только дыхание, ничего более. Пока что.
- Ты пахнешь дождем и сексом: будоражит, - откровенность фразы заставила новую волну мучительного удовольствия прокатиться по телу, устремляясь к паху. – Давай, я жду.
Тошия рывком развернулся, чтобы наконец-то увидеть своего садиста. Губы дрогнули, как-то странно искривляясь, сердце, саданув по стенке грудной клетки, лихорадочно забилось, словно делало последний рывок в своей жизни.
- Иди, - капризный изгиб рта тронула улыбка.
Тошимаса послушно отступил, не в силах оторваться от черного провала глаза; второй прикрывала плотная повязка, делая ангельское лицо мужчины возмутительно-порочным.
- Поторопись… - а затем одними губами: «Я хочу тебя».
Тошия, путаясь в собственных ногах, развернулся, разрывая удушающую связь.
За указанной ширмой, в мареве дрожащего света нашлось нечто, отдаленно напоминающее нормальную одежду. Развернув приготовленный наряд, Тошимаса на мгновение оцепенел, медленно, очень медленно понимая, во что именно его хотят нарядить. Тонкий шелк цвета горького кофе, отороченный мелким кружевом. Полупрозрачные, едва заметные бретельки… Короткая ночная, подчеркивающая все достоинства фигуры ее обладательницы. В руках его, Хары Тошимасы.
Мужчина коротко выдохнул, облизав пересохшие губы. Переместил взгляд: на столике у края ширмы осталась вторая часть комплекта: чулки и лаковые туфли на высоком каблуке.
- О господи, - то ли от отчаяния, то ли от предвкушения чего-то будоражаще-восхитительного, простонал мужчина, кладя ночную сорочку на место.
Немного помедлил, не сводя глаз с кружева и шелка, а затем рывком стянул с себя футболку…

***

Дверь скрипнула снова, когда Тошия последний раз провел мягкой щеткой по волосам: идеально-ровная челка скрывала половину лица, отливая карамельным золотом в приглушенном свете бра.
Тонкая бровь аккуратной стрелкой взметнулась к виску, бездонные глаза, густо подведенные черным, отрешенно вглядывались в собственное отражение, пытаясь за красивой маской найти себя настоящего. За пеленой чувств и эмоций отыскать крупицу правды. Бледные губы сливались с велюровой кожей, и лишь только темные припухлости в уголках указывали на их местоположение.
Черная тень приблизилась бесшумно. Нефилим. Человеческие пороки в ангельском обличие.
- Безумно… красивый… - музыкальные пальцы легко коснулись ярко прорисованных ключиц, по ним перемещаясь к угловатым плечам. Тепло, такое упругое, живое, растекалось по коже, тонкими слоями снимаемое с раскрытых ладоней мучителя.
- Последний штрих, - движение – неуловимое, как взмах крыльев ночного мотылька, и округлого подбородка, чуть его приподнимая, коснулись пальцы, которые только что дарили ласку плечам.
- Повернись, - так тихо, что Тошия едва расслышал этот приказ-просьбу. Но, услышав, послушался, поднимая глаза, чтобы поймать сосредоточенный взгляд, зацепиться за него и… насадить собственную душу на его крючок.
Губы дрогнули, когда их припухлости коснулось густое и липкое – кроваво-красная помада, мягко положенная на податливую кожу кисточкой. В воздух, дразня, поднялось удушливое облако вишневой сладости. Тошимаса послушно приоткрыл рот, разрешая мужчине медленно, тянущими мазками накладывать на них алое мерцание. Грудь застыла на вдохе, пульс – рвал запястье. Мучитель же наоборот не скрывал удовольствия, получаемого данным фетишистским действом: его тихие стоны будоражили, волнами тепла накрывая лицо Тошии.
- Идеально, - мизинец аккуратно прошелся вдоль линии губ, поправляя неровности макияжа. Помада с гулким стуком опустилась на столик. – Теперь ты полностью готов, - чуть отстранился, а затем подал руку, помогая Тошии подняться: правила игры были приняты, Тошимаса не мог ослушаться того, кто был ключом от самого важного в его жизни.
Мрачная тень в клетке человеческой плоти медленно увлекла мужчину к багрянцу софы.
- Ее свобода стоит столько же, сколько и твое тело. Душу и сердце я не трогаю, хотя их я хочу еще больше, - останавливаясь, прошептал черный нефилим, выдыхая слова в кровавый глянец губ. Руки в дрожащем вожделении застыли в миллиметре от обнаженных плеч.
- Как мне тебя называть? – Тяжело сглатывая вязкую слюну, прошептал Тошия, тем самым соглашаясь на условие договора. Потянулся, оставляя немного вишневой сладости на губах.
- Рука.
- Рука, - повторил мужчина, прикрывая блестящие глаза густыми ресницами. Улыбка, - лишь только мерцающая тень на алом полотне, - окрасила идеальное лицо, а затем обладатель столь выразительного имени резко опустился на софу, отправленный туда сильным толчком бледно-золотых рук.
Сам же Тошия, не переставая улыбаться прозрачной темноте, плавно опустился на колени; узкие ладони с выразительными длинными пальцами легли на упругие бедра, медленно, очень медленно раздвигая ноги Руки. Чтобы, превратив кроткую улыбку в маняще-вызывающую, скользнуть меж них, перемещая ладони на внутренние стороны бедер. Погладить. Очень осторожно, вызывая нервную дрожь, а затем сжать сильнее, срывая болезненный стон, в последний момент застывший на приоткрытых губах.
Рука сдерживался, пытаясь дышать медленней, но тело говорило за него, откликаясь на каждое прикосновение. А те, диктуемые желанием раздразнить, стали более откровенными, перемещаясь все ближе к вожделенной цели.
Подняв глаза, Тошия посмотрел на мужчину, замирая в тот момент, когда его пальцы должны были вот-вот коснуться возбужденной плоти под плотным слоем одежды.
Протяжный вздох, плавное движение вверх и вперед – и Тошия медленно опустился Руке на колени, сильно сжимая рельефные бедра своими. Влажное прикосновение – скольжение языка по длинной шее, и губы, наконец, остановились у губ.
Рука сильно сжал узкое лицо, поймав его в свои ладони. Притянул, с жадностью впиваясь в алые, искрящиеся желанием губы. Вкус вишни смешался с дыханием: влажным и густым, как сливки.
Поцелуй ошеломлял, становясь поистине сумасшедшим, срываясь на жалящие стоны, подернутые кровавой пеленой слюны. Помада, размазываясь по пылающей коже, стремительно окрашивала в свои оттенки не только губы.
Тошия сильно двинул бедрами, вжимаясь в напряженное тело любовника, и уже не смог остановиться: ритм поцелуя, его безумие, передалось и плоти, заставляя ее гореть от желания полного растворения в другом существе.
Рука же откровенно ласкал разгоряченное тело, комкая тонкую ткань ночной, сжимая дурманяще-нежную кожу там, где мог ее коснуться.
- Разденься, - заглядывая в черноту неприкрытого глаза, шепнул Тошия, разрывая липкую нить вишневой слюны.
Рука послушно кивнул, приподнимаясь вместе с Тошией. Подхватил его под бедра, нежно их погладив, а затем развернулся, пристраивая мужчину на мягкой спинке софы. Тот замер, и лишь только взгляд: цепкий, подернутый пеленой неподдельного желания, - хаотично перемещался по стремительно оголяющейся фигуре.
Скинув остатки одежды на пол, Рука вновь оказался перед дрожащим от нетерпения любовником. Теперь пришла его очередь вставать на колени, начиная покрывать красивую линию отведенной чуть в сторону ноги поцелуями, оставляя серебряную дорожку слюны на тонком шелке чулок. Когда же губы, миновав кружево резинки, коснулись участка оголенной кожи, Тошия не выдержал и застонал, откидываясь чуть назад.
- Попроси, - кончиком языка вырисовывая невидимые цветы на жемчужном бархате бедра, потребовал Рука; чернота взгляда остановилась на красивой красноте губ, горящих его поцелуями.
- Пожалуйста, Рука, - давясь словами, с тихим всхлипом проговорил Тошимаса, шире раздвигая ноги, предлагая себя, умоляя… взять. – Прошу…
Рука красиво улыбнулся, убивая остатки самообладания, заставляя мужчину едва ли не хныкать от нетерпения, желания скорее ощутить его в себе. Медленно поднялся, так же медленно, по-садистски, коснулся бедер Тошии, чтобы скользнуть по ним не вверх, как ожидалось, а вниз, подхватывая мужчину под колени, рывком притягивая к себе, роняя на узкий валик спинки.
Еще одно порывистое движение – и Тошимаса оказался в воздухе, подхваченный и прижатый к сильному телу жилистыми руками.
- О, да, да, да, - торопливо зашептал на ухо любовнику Тошимаса, опекая своим дыханием. Ощущение практически свершившейся близости сводило с ума, а когда Рука опустился на софу, усаживая любовника на руки, резко входя в него, - реальность полностью утратила свои очертания, погружаясь в жидкую боль, пронизанную испепеляющим наслаждением. Та вскоре отступила, оставляя лишь пьянящее удовольствие, которое сильными толчками вбивалось в податливое тело, двигающееся ему навстречу, выдыхающее его во влажность рта, срывая с опухших губ поцелуи: неприлично-сладкие и трепетные, полные чувств и эмоций.
- Зачем ты… - задыхаясь от бешеного темпа, заданного темпераментным любовником, проговорил Рука, губами хватая угловатый излом плеча, - …делаешь это. Ты ведь… не мог не… - Губы уже жгли кожу длинной шеи, - …узнать… что это… - Округлая линия подбородка со следами вишневой помады, - …не она.
Мгновение, превратившееся в вечность, а затем алых губ коснулась искаженная наслаждением улыбка:
- Я заставил тебя поверить… о боже, - всхлип, переросший в громкий стон, - что… охотник – ты… - захлебнулся, выгибаясь сильнее, балансируя на грани, - любимый…
Мгновение тишины, застывшей в судорожном порыве – и сдавленный вздох, затерявшийся в мокрых волосах. Все было кончено. И лишь только воздух дрожал от разлитого в нем наслаждения.
Красные губы поймали улыбку, посланную взглядом черных глаз.
Ничья.
Но это – лишь первый раунд в игре, длиною в жизнь…

Предыдущая тема Следующая тема Вернуться к началу  Сообщение [Страница 1 из 1]

Права доступа к этому форуму:
Вы не можете отвечать на сообщения